Ночью 15 апреля 1912 года недалеко от тонущего лайнера прошло, не остановившись, неизвестное судно. Долгие годы считалось, что это был грузопассажирский пароход «Калифорниен»…
«ОГНИ С ЛЕВОГО БОРТА, СЭР!»
В ночь с 14 на 15 апреля 1912 года в 800 километрах от острова Ньюфаундленд в Атлантическом океане, столкнувшись с айсбергом, затонуло самое современное, быстроходное, комфортабельное и, как уверяла пароходная компания, абсолютно надёжное судно. «Сам Господь не мог бы потопить этот корабль» – так говорили о «Титанике». Журнал «Шипбилдер» («Судостроитель»), описывая систему деления лайнера «Титаник» на отсеки, в 1911 году писал: «Капитан может простым нажатием электрического выключателя мгновенно закрыть все водонепроницаемые двери и сделать судно практически непотопляемым».
Вице президент компании «Уайт Стар Лайнз» Филипп А. С., когда ему сообщили о гибели «Титаника», не поверил этому и заверил прессу: «Надёжность "Титаника” абсолютно не вызывает никакого сомнения. Мы считаем, что это судно непотопляемо».
«Титаник» с айсбергом столкнулся в 23 часа 40 минут, а через 10 минут после столкновения капитан лайнера Смит, старший помощник капитана Уайлд и строитель судна Эндрюс осмотрели повреждения и последний вынес безапелляционный приговор своему детищу: – «Титаник» обречён, капитан, и ему никто не поможет! Даже сам Господь Бог. Вскрыто четыре отсека. Надежда была бы, если бы повреждены были только три. А так наши помпы будут качать воду из океана в океан. Мы продержимся часа два, не больше.
Радист лайнера Филиппс по приказанию капитана в 0 часов 5 минут начал подавать принятый в то время международный сигнал бедствия. Через 20 минут он связался с пароходом «Карпатия», находящимся в 58 милях. – Немедленно идите на помощь. Мы столкнулись с айсбергом. Наши координаты: 41,46 норд, 50,14 вест. На призыв «Титаника» откликнулись «Франкфурт» и однотипный с «Титаником» «Олимпик». Но оба были слишком далеко от гибнущего судна.
Словом, рассчитывать на чью-то помощь в ближайшее время не приходилось. И поэтому были понятны радость и изумление, прозвучавшие в крике четвёртого помощника капитана «Титаника» Боксхолла: – Огни с левого борта, сэр! Судно в пяти¬шести милях от нас!
Боксхолл в свой бинокль ясно видел, что это был однотрубный пароход. Он попытался связаться с ним с помощью сигнальной лампы, но неизвестное судно не отвечало. – По видимому, на судне нет и радиотелеграфа, они не могли нас не видеть, – решил капитан Смит и приказал рулевому Роу подать сигнал аварийными ракетами. Когда сигнальщик вскрыл ящик с ракетами, то оба они – и Боксхолл, и Роу – остолбенели: в ящике находились обычные белые ракеты, а не аварийные красные. – Сэр, – не веря своим глазам, воскликнул Боксхолл, – здесь только белые ракеты! – Не может быть! – изумился капитан Смит. Но, убедившись в правоте Боксхолла, приказал: – Стреляйте белыми. Может, они догадаются, что у нас беда.
В 0 часов 45 минут с правого крыла мостика Боксхолл выстрелил в чёрное небо первую белую ракету, но таинственное судно никак не прореагировало на неё. – Выпускайте по ракете каждые десять минут, – приказал капитан. Но «незнакомец» не обращал внимания на «Титаник» и то ли дрейфовал, то ли шёл очень малым ходом. Когда были выпущены последние ракеты, огни его всё ещё были видны с «Титаника», а затем судно вырубило свет и стало быстро уходить в восточном направлении, провожаемое проклятиями гибнущих людей. На борту «Титаника» думали, что их оставил в беде «Калифорниен».
Тем временем на «Титанике» приводили в порядок спасательные шлюпки. В 0 часов 45 минут была укомплектована и спущена на воду первая спасательная шлюпка, за ней вторая, третья. В первую очередь в них садились дети и женщины.
В 1 час 50 минут радиостанция «Титаника» дала последнюю радиограмму. В 2 часа 20 минут тёмная холодная вода сомкнулась над лайнером. А «Карпатия», развивая невиданную для неё скорость в 17 узлов, неслась на помощь погибающим людям. Капитан Артур Х. Ростон приказал готовить постели, запасную одежду, продовольствие, помещения для спасённых.
В 2 часа 45 минут «Карпатии» начали встречаться айсберги и их обломки, большие ледяные поля. Несмотря на опасность столкновения, «Карпатия» не сбавляла скорость.
В 3 часа 50 минут на «Карпатии» увидели первую шлюпку с «Титаника», в 4 часа 10 минут начали спасать людей, а к 8 часам 30 минутам был подобран последний живой человек. Всего «Карпатия» спасла 705 человек. И «Карпатия» же доставила всех спасённых в Нью-Йорк.
БЕЗ ВИНЫ ВИНОВАТЫЙ
Грузопассажирский пароход «Калифорниен», следующий рейсом Лондон–Бостон, вечером 14 апреля разминулся с «Титаником», а через час с небольшим был затёрт льдами и потерял ход. Его радист Эванс около 23 часов связался с «Титаником» и хотел предупредить о тяжёлой ледовой обстановке и что они затёрты льдами, но радист «Титаника» Филиппс, только что с трудом наладивший связь с мысом Рейс, грубо оборвал его: – Отстаньте! Я занят, работаю с мысом Рейс!
И Эванс «отстал»: на «Калифорниен» не было второго радиста, день был трудный и Эванс в 23 часа 30 минут официально, предварительно доложив об этом капитану, закрыл радиовахту. Так что «Калифорниен» призывов с «Титаника» не слышал.
Вконец измученный тяжёлым плаванием во льдах капитан «Калифорниен» Стенли Лорд прилёг отдохнуть в каюте. Вахту на мостике нёс второй помощник Стоун. В 0 часов 45 минут он увидел свет белой ракеты и удивился: кому это ночью вздумалось пускать на судне ракеты?
В 1 час 10 минут, когда во тьме взлетела шестая ракета, Стоун доложил о странных ракетах капитану. – Это сигналы какой нибудь пароходной компании? – спросил капитан. – Не знаю, – ответил Стоун. – Ракеты почему¬то белые. – Попробуйте связаться с этим судном с помощью сигнальной лампы. Но никто им не ответил.
С рассветом на «Калифорниен» снова пробудилась жизнь. В половине пятого поднялся капитан. К этому времени льды немного поредели и освободили дорогу судну. Лорд, памятуя о странных ночных ракетах, приказал разбудить Эванса и открыть радиовахту.
Буквально через несколько минут на мостик по трапу взлетел старший помощник капитана Стюарт и воскликнул: – «Титаник» столкнулся с айсбергом и затонул в 2 часа 20 минут! Оценив ледовую обстановку как более менее сносную, капитан Лорд приказал немедленно запустить машины и направил корабль к месту гибели «Титаника».
Через час с небольшим «Калифорниен» и «Карпатия» встретились, после чего «Карпатия» взяла курс на Нью-Йорк, а «Калифорниен» ещё раз осмотрел место трагедии и взял курс на Бостон.
Вот уж никак капитан Стенли Лорд не думал, что лёг на курс позора и бесславия. Комиссия, которая расследовала обстоятельства гибели «Титаника», подошла к делу предвзято, не учла ни показания офицеров и членов экипажа «Калифорниен», ни заявления капитана «Карпатии» Ростона, свидетельствующие о невиновности капитана Лорда. Зато с готовностью поверила показаниям одного из кочегаров «Калифорниен» Вильяма Ферта, продавшего репортёру нью-йоркской газеты сообщение о том, что он, якобы выйдя отдохнуть на палубу, отчётливо видел огромный пароход, узнал в нём «Титаник» и наблюдал его агонию. Эти показания подхватили все газеты, но никто не знал, что Ферт, наказанный капитаном Лордом, сводил с ним счёты, получив за свою иудину клевету пятьсот долларов.
И комиссия пришла к заключению, что ближе всего к месту катастрофы был пароход «Калифорниен», что он находился в прямой видимости от «Титаника» и что «Калифорниен» был единственным судном, которое могло и должно было прийти на помощь гибнущему лайнеру.
Следственная комиссия признала Стенли Лорда, капитана парохода «Калифорниен», одним из главных виновников гибели более чем полутора тысяч человек, находившихся на борту «Титаника», обвинив его в умышленном неоказании помощи людям, терпящим бедствие на море. А это обвинение является столь тяжким для любого моряка, что ставит крест на его профессиональной репутации.
Громы проклятий обрушились на голову несчастного капитана Лорда. Опозоренный, ошельмованный, он был изгнан с флота и всю свою долгую жизнь тщетно пытался доказать, что не виноват в гибели людей.
Перед смертью Стенли Лорд попросил, чтобы его предсмертную исповедь зафиксировали в присутствии нотариуса не только письменно, но и на магнитофоне. Он снова повторил о своей непричастности к гибели пассажиров «Титаника» и уже слабеющим голосом сказал: «Я, Стенли Лорд, готовясь предстать перед Высшим Судьёй, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, перед всеми вами, стоя на пороге вечности, вновь заявляю, что не виновен в гибели несчастных людей на борту "Титаника”».
В середине января 1962 года в маленьком городке Уолласи графства Чешайр он тихо угас на руках своего сына Титтена, который свято верил в невиновность отца и всю жизнь боролся за восстановление его доброго имени, поддерживал его, помогал и ободрял. Но слишком велики были горы лжи, клеветы и домыслов, нагромождённых вокруг имени Стенли Лорда.
Смерть Лорда и его предсмертная исповедь, вероятно, так бы и остались незамеченными, если бы через два месяца после неё Норвежское радио и телевидение не оповестило мир о сенсационной исповеди некоего Хендрика Несса, недавно умершего в возрасте восьмидесяти четырёх лет в маленьком рыбачьем городке на западе Норвегии.
ПРИЗНАНИЕ ХЕНДРИКА НЕССА
Оставив море, Хендрик Несс доживал свои дни в небольшом уютном домике. Тяжёлая болезнь медленно, но верно вела старого моряка к последней гавани. Кроме того, к старости он часто впадал в мрачную задумчивость и частенько упоминал о тяжком бремени, лежащем на его совести много лет.
Незадолго до его смерти племянник Несса, просматривая старые бумаги, обнаружил судовой журнал промыслового судна «Самсон» и толстую потрёпанную тетрадь – личный дневник капитана «Самсона» Хендрика Несса, множество пожелтевших газетных вырезок о катастрофе «Титаника», произошедшей полвека назад.
То, что племянник узнал из старых документов, настолько потрясло его, что он потребовал от Хендрика Несса публичного выступления, чтобы раскрыть тайну, связанную с гибелью «Титаника».
Несс всячески пытался откреститься от обнаруженных документов, но сведения о необычном архиве старого моряка просочились в печать, что вызвало взрыв негодования и возмущения среди моряков Норвегии, страны потомственных мореходов, страны, бережно хранящей морские традиции и кодекс чести моряка. Тихий домик на берегу фьорда стали осаждать репортёры.
Чувствуя, что его жизненный рейс вот вот закончится, Несс решил не брать с собой багаж, который угнетал его добрых полвека. Он призвал не только священника, чтобы исповедаться, но и газетных репортёров. И тогда на экранах своих телевизоров норвежцы увидели запоздалое признание Хендрика Несса.
БОРТ «САМСОНА»
Итак, ночь с 14 на 15 апреля 1912 года. Атлантика. Борт промыслового судна «Самсон». «Самсон» возвращается с удачного промысла, избегнув встреч с кораблями США. На его борту – несколько сот забитых тюленей. Утомившийся экипаж отдыхал. Вахту нёс сам капитан и его первый помощник.
Капитан Несс был у своих хозяев на хорошем счету. Рейсы его парохода всегда были удачливыми и приносили хороший барыш. Хендрик Несс слыл опытным и рисковым капитаном, не слишком щепетильным в нарушении территориальных вод или в превышении количества добытого зверя. «Самсон» нередко оказывался в чужих или запретных водах, и его хорошо знали корабли береговой охраны США, близкого знакомства с которыми он удачно избегал. Одним словом, Хендрик Несс был отличным судоводителем и азартным, удачливым дельцом.
«Ночь была изумительная, звёздная, ясная, океан спокоен и ласков, – рассказывал Несс. – Мы с помощником болтали, курили, иногда я выходил из рубки на мостик, но надолго там не задерживался – воздух был прямо леденящий.
Вдруг, случайно обернувшись, я увидел в южной части горизонта две необыкновенно яркие звезды. Они удивили меня своим блеском и величиной. Крикнув вахтенному, чтобы он подал подзорную трубу, я направил её на эти звёзды и сразу понял, что это топовые огни большого судна. – Капитан, по-моему, это корабль береговой охраны, – сказал помощник.
Но я и сам подумал об этом. По карте уже некогда было прикидывать, но мы оба решили, что забрались в территориальные воды Соединённых Штатов. Встреча с их кораблями ничего хорошего нам не сулила. Через несколько минут над горизонтом взлетела белая ракета, и мы поняли, что нас обнаружили и требуют остановиться. Я ещё надеялся, что всё обойдётся и нам удастся скрыться. Но вскоре взлетела ещё одна ракета, через какое- то время третья… Дело оборачивалось плохо: если бы нас подвергли досмотру, я потерял бы не только всю добычу, но и, возможно, лишился и судна, а все мы попали бы в тюрьму. Я решил уходить. Приказал выключить все огни и дать полный ход.
Нас почему-то не преследовали. Через некоторое время пограничный корабль вообще исчез. (Вот почему свидетели с «Титаника» утверждали, что ясно видели вдали большой пароход, ушедший от них. Злополучный «Калифорниен» в это время был зажат льдами и с «Титаника» вообще не был виден.)
Я приказал изменить курс на норд, мы шли полным ходом и лишь утром сбавили обороты. Двадцать пятого апреля мы бросили якорь у Рейкьявика в Исландии и только тут из газет, доставленных норвежским консулом, мы узнали о трагедии "Титаника”.
Во время беседы с консулом меня будто ударили по голове: мне подумалось – не мы ли были тогда у места катастрофы? Едва консул покинул наш борт, я тут же бросился в каюту и, просмотрев газеты и свои записи, понял, что погибающие люди видели не "Калифорниен”, а нас. Значит, ракетами на помощь звали именно нас. Но ведь они были белые, а не красные, аварийные. Кто бы мог подумать, что совсем рядом с нами погибали люди, а мы уходили от них полным ходом на своём надёжном и большом "Самсоне”, имевшем на борту и шлюпки, и катера! И море было как пруд, тихое, спокойное… Мы могли бы спасти их всех! Всех! Там погибали сотни людей, а мы спасали вонючие тюленьи шкуры! Но кто же об этом мог знать? А радиотелеграфа у нас не было.
По пути в Норвегию я объяснил экипажу, что с нами произошло, и предупредил, что всем нам остаётся только одно – молчать! Если узнают правду, мы станем хуже прокажённых: от нас все станут шарахаться, нас вышибут с флота, никто не захочет служить с нами на одном судне, никто не подаст ни руки, ни корки хлеба. И никто из команды не давал никакой клятвы. Мы просто молчали и молчали».
Молчали целых полвека. Один за другим уходили из жизни – умирали в постелях, гибли в холодных водах, унося по частицам тайну «Самсона».
Нелёгкое бремя нёс Хендрик Несс. Он внимательно читал газеты, следил за судебными отчё тами, за отчаянными попытками Стенли Лорда отмести возведённые против него обвинения. Всего лишь несколькими словами Хендрик Несс мог бы спасти честь и репутацию капитана Лорда, но он понимал, что в этом случае он сам будет обвинён в самом тяжком преступлении, в неоказании помощи погибающим на воде, и страх перед осуждением и презрением земляков, всех моряков страны запирал его губы надёжным замком.
Он знал, что несчастный Стенли Лорд живёт, всеми презираемый и отвергнутый… и всё-таки молчал. Молчал пятьдесят лет, и лишь за несколько дней до смерти под давлением обстоятельств решился наконец поведать людям правду о той трагической ночи.
Получив заверенные нотариусом признания Несса, члены Ассоциации работников торгового флота обратились к министру по делам транспорта Норвегии с ходатайством о пересмотре «Дела Стенли Лорда». После долгих проволочек делу был дан ход. Но ещё до этого в стране прошла кампания за реабилитацию Лорда. И в конце концов обвинение, тяготевшее над ним полвека, было снято. Правда, посмертно.
